Юлия Чеснокова - Биение сердца [СИ]
— Я… не знаю, я же сказала, что просто захотела.
— Ты никогда не была пустой и поверхностной, Марин, — лукаво прищурился Саша. — Бросить слова без чувств — это не твоё, ты так не делала.
— Но ведь все меняются, не так ли? — она завозила ногой по тротуару, разводя в стороны опавшие листочки.
— Нет, только не ты. Ты же константа. Ты не можешь быть другой. Иначе рухнет мир.
— Да ладно тебе, — не поднимая взора, просияла девушка. — Я слишком ненадежная опора, чтобы на мне держалась такая громада. Не хочу нести такую важную ношу.
— Марин… — Сашка вновь оказался совсем рядом. — Я часто вспоминаю о тебе. О нас. Это… это не просто фразы, чтобы сделать тебе приятно или порисоваться. Это, действительно, так, и… знаешь, наверное, есть что-то такое, как судьба. Оно не дает предназначенным друг другу потеряться, всегда сводит их или держит поблизости. И мне кажется, что мы с тобой именно такие: мы никогда не сможем до конца расстаться и забыть друг друга. Мы всё равно всегда будем думать друг о друге.
— Саш, у меня есть парень, — произнесла она в ответ. Молодой человек сбился, как от удара прямо в лицо. Онемев, он пошевелил губами, приходя в себя. Зачем он всё это понес? Почему не подумал в этот раз? С чего взял, что Марина вечно ждет его, и всегда будет получаться, как раньше? Годы идут и, конечно, никто не обязан страдать по нему так, как он страдал. Страдал по Марине, что вновь осознал с особенной ясностью. Страдал яростно и с дикой болью, которая полилась по венам, дергая жилы. Парень, у неё есть парень. Всё-таки она заменила его кем-то, всё-таки полюбила другого. Как, почему? Нет, разве Марина, его девочка, не та, которая невинна и нетронута никем, кроме него?
— Прости, — отвернулся он, чувствуя себя, хуже некуда. Растерянный, разбитый и каплю униженный, Сашка обернулся вокруг оси и застыл. — Тогда… что ж ты мне-то написала?
— Давай войдем в кафе? — указала она на двери с надписью «работаем с 10:00 до 23:00». — Ветер дует.
Саша посмотрел на неё, пытаясь понять, что же она хочет? И чего теперь хочет он? Но не ощутил в себе ничего, кроме прежнего желания вернуть Марину, оголтелой ревности и обиды за её хладнокровие, которое впервые сделало её немного чужой для него. Чужой, но словно ещё более желанной.
— Пошли, — согласился он и они синхронно затопали по асфальту.
Повесив верхнюю одежду на спинки стульев, пара заказала себе чай и, разлив его из керамического чайничка по чашкам, грела о них руки, продолжая личный разговор. Развязанный шарфик висел поверх водолазки на груди девушки, маня порассматривать себя, но сидевший напротив не поддавался.
— И давно вы встречаетесь? — поинтересовался Саша, перебегая глазами со столешницы на руки Марины, по её пальцам на запястья, потом обратно и до блюдца, на котором стояла его чашка. Выше он смотреть ещё не мог. Нервничал. У него почти скрутило живот от её признания, так глубоко вошла мука от упущенного шанса.
— Почти полгода. — Голос Марины стал ровнее и бесцветнее. Она не хотела говорить об этом, было заметно. — А ты?
— Встречаюсь ли я с кем-то? — на секунду возник соблазн сказать, что он тоже занят, обмануть, чтобы подлатать гордость. Но потом он вспомнил своё решение повзрослеть. — Нет, у меня никого нет. Одинок и свободен.
— Ясно, — девушка произнесла это с большей добротой, и Сашка поднял взгляд. Лицо Марины оттаяло.
— Но это не имеет значения, не так ли? У тебя же парень! — с ехидством изрек певец.
— Не надо, Саш, — опустила она брови, как предвестников смены тона. — Не делай вид, что тебя это трогает.
— Нет, просто я не понимаю, зачем было писать мне, если у тебя всё отлично? — едва сдерживая куда более сильную язвительность, выкручивался Сашка от признания того, что его снедает собственничество.
— А ты разве не рад?
— Нет, рад, но… спасибо, конечно, но… тебе-то чего не хватает? — безнадежно пробежав глазами по меню и не найдя алкогольных напитков, которых вдруг захотелось, молодой человек отложил его.
— Может быть, немного тебя? — постаралась не вложить в эти слова слишком многого Марина, но они всё равно вышли такими, что Сашка готов был броситься ей в ноги и умолять вернуться к нему.
— Меня? Твой бойфренд так плох, как мужик?
— Ты в состоянии обойтись без оскорблений? — девушка устало выдохнула, начав стучать ногтями по столику, но тут же успокоившись и подложив эту руку под подбородок. — Или тебе нравится сводить всю жизнь к постельным темам? Когда-то ты не был таким, а потом, когда просвещенность и развязность забрались в твою душу, ты постоянно только и меряешь всё телесным.
— Ну, если это не так, то объясни мне, чего может не хватать, когда уже кто-то есть? — давно не состоявшему в отношениях, ему уже забылось, что такое иметь рядом человека, который во многом тебе не подходит, с которым ты ещё вместе, но он уже не в силах составить тебе компанию даже одной единицы личности. Он настолько разочаровывает и приедается, что становится четвертиной от себя, поэтому ты ищешь кого-то, чтобы добрать.
— Объяснить? Ладно, попробую. — Марина замолчала, собираясь с мыслями. Но время потянулось долго, и Саша уже стал бояться, что она ничего не скажет или сменит тему, понадеявшись, что он забыл, на чем они остановились. В результате же она всё-таки заговорила. — Мы не встречаемся, а строим отношения, мы не мечтаем, а планируем, мы не бегаем по кинотеатрам, а ходим по магазинам, мы… стоит ли продолжать, или ты понимаешь, о чем я?
— Вполне, — уловил сюжетную линию «отношений» Марины Саша. — Тогда почему бы не расстаться?
— Ради чего? — с вызовом посмотрела девушка и была права в том, что предвкушала трусость собеседника. Он не бросился заверять её, что готов хоть завтра вернуть их прежние чувства, что она должна бросить другого ради него. — Мне с ним комфортно, просто. Он любит меня, а я его уважаю. Это кое-что поценнее мимолетной страсти, но ведь и её иногда не хватает. Тебе ли не знать?
Это было что-то вроде заслуженного упрека в его сторону, который Саша вынужден был проглотить. Наконец-то, за многие годы, Марина хоть как-то дала знать, что её волновали и мучили его измены, его поведение. Впрочем, приходилось ли сомневаться в этом? Но с едким озлоблением она озвучила это впервые. Всё же, и её ангельский характер не вечен. Она тоже повзрослела, узнала себе цену и, возможно, уже окончательно разочаровавшись в Саше, не видит больше, за что относиться к нему с терпением и пониманием. А что, если она потому и написала ему, что хочет проститься, оставить в прошлом всё, что между ними было? Что, если написать сообщение подвигла смерть первой любви, беспощадная и бесповоротная? Саше стало не по себе, и едва не выступил пот на лбу, так не хотелось верить в то, что всё так и есть. Если оборвется нить первой любви, то что вообще останется в его жизни светлого?
— Марин, если бы можно было поступить в прошлом как-то по-другому…
— Но это невозможно, — печально приподняла она уголки губ, как вестница горького рока. — Время не обращается вспять, так стоит ли говорить об этом? Что было, то было.
— И всё же, — настроился договорить он. — Сейчас бы я так не поступил.
— Или тебе так кажется? — долив остатки чая из чайника, она положила кусочек коричневого сахара и принялась по-интеллигентному беззвучно его там размешивать. — Тебе вновь кажется, что наступил самый мудрый возраст, и вот теперь ты точно всё делаешь правильно?
— Нет, теперь я стал больше слушать других, — официанты стали поглядывать на них, как бы намекая, что дело идет к закрытию. — И я почти уверен в том, что ты права чаще, чем я.
— О, нет. Я-то уж точно не тяну на того, кто знает, что верно, а что нет.
— Но пока ты была мои ориентиром — я не сбивался с пути, — выпалил Саша, встретившись с ней взглядами.
— А нынче сбился? — без насмешки, с озабоченностью насторожилась Марина.
— Мне кажется, да.
— Да что у тебя не так? — его печальное лицо заставило переживать сильнее. — Я надеюсь, что это не моя смс-ка испортила твой вечер? Не она заставила тебя удариться в меланхолию?
— Нет, мне и без неё регулярно паршиво, — распластался на стуле Сашка, поймав оглядки обслуживающего персонала и жестом подозвав одного. Попросив счет, он вернулся к беседе. — Твоё сообщение осветило мой вечер. Ты не представляешь, как рад я ему был. Ты хочешь знать, что у меня не так? В принципе, если разобраться, то всё так. У меня куча денег, друзей, возможностей, дел, востребованность, популярность. Кажется, что у меня всё есть, да? А вот нет чего-то всё-таки. Смысла нет, огня нет. Тошно мне, однообразно и тошно. И когда вспоминаю детство, нашу юность, то с грустью думаю — как же хорошо там было! И дело вовсе не в телесном, а именно в том, что было внутри нас. Внутри меня. Я испортился, я зажрался, я подгнил. А я хочу обратно, туда, где одного твоего прикосновения хватало для того, чтобы я задрожал от счастья. Эта наивность, мечтательность… я понимаю, о чем ты говорила сейчас. Мы не только повзрослели, мы стали циничней и скептичнее. Мы разучились радоваться, и напрочь потеряли беззаботность. Неужели мы всё дальше от того, чтобы быть счастливыми? Та, прежняя Марина, никогда бы не стала встречаться лишь из-за уважения, но зато она была наполнена весельем и любовью. Где же она?
